Улицы победителей. 17 Героев

Фото: oskol.city

Проект о героях Великой Отечественной войны и улицах, названных в их честь

Сотни проспектов, улиц и переулков в городах и сёлах нашей страны носят имена прославленных полководцев и военачальников, лётчиков и разведчиков, партизан и молодогвардейцев.

Восемь десятилетий отделяют нас от Великой Победы. Уходят из жизни очевидцы военных лет, сменяются поколения. И таблички с именами героев становятся для многих просто адресом дома, куда можно вызвать такси или заказать доставку продуктов… Что мы знаем о тех, кто отдал жизнь за наш город? О чём расскажем своим детям и внукам, гуляя по улицам победителей?

В Старом Осколе более 240 улиц. Одна из них носит имя 17-ти Героев – отважных бойцов 107-й стрелковой дивизии 40-й армии, повторивших подвиг панфиловцев. 17 бронебойщиков — пятнадцать солдат и два командира — 31 января 1943-го вступили в неравный бой у разъезда Набокино с вражеской колонной численностью свыше 500 человек. Уничтожили 300 фашистов! Не пропустили противника в Старый Оскол, тем самым ускорив его освобождение от захватчиков. 13 воинов погибли. Лишь двое из оставшихся в живых дошли до Победы: Василий Кукушкин и Павел Рябушкин — уже после войны они стали почётными гражданами города. В 1943-м им было всего по 20 лет…

Погибших героев похоронили с почестями той морозной зимой сразу после освобождения Старого Оскола в братской могиле № 1 на улице Ленина.    Тысячи жителей провожали их в последний путь. Тогда же старооскольцы решили, что улица Гусёвка в центральной части города будет носить имя 17-ти Героев. И не только она. Впоследствии назвали улицы и в честь других бронебойщиков — Николая Литвинова, Валентина Плотникова, Василия Бондаренко . Что знают про это нынешние жители города?

На ул. 17-ти Героев можно зайти со стороны набережной Металлургов. Здесь живописное место — прибрежная полоса реки Оскол, пляж и байдарочная станция. Несмотря на будний день, народ мелькает часто.

Со стороны ул. Коммунистической, откуда начинается 17-ти Героев, мчатся по асфальту машины, выныривают собачники — еле удерживают на поводках ошалевших от тепла и простора псов, бегут вместе с ними к реке. Женщина по имени Марина говорит, что выгуливает здесь овчарку каждый день. Но ничего не знает о героической улице — живёт в городе… «всего шесть лет».

Охотно вступает в разговор пенсионер Валентин Алексеевич Приходько. 

— Я работал буровиком на Севере, — поясняет он. — Пол-России объехал, а братских могил больше всего увидел в Белгородской области

— А что слышали о 17-ти героях?

— Скорее всего, это они воевали у Майсюковой будки. Многие погибли.

— Стояли на обороне города, — перечисляет подробнее подвиги бойцов 41-летняя Ирина Горбачёва. — Мы живём на улице Ленина, а сюда ходим с дочками полюбоваться на речку и уточек. В феврале на набережной ко дню освобождения Старого Оскола размещали информационные стенды. Мы со старшей дочкой как раз прочитали про подвиг бронебойщиков.

Идём к домам. На стене скромного жилища под номером четыре висит табличка «Улица названа в честь героев, повторивших подвиг панфиловцев при освобождении Старого Оскола в феврале 1943 года» . Вот бы встретиться с хозяевами! Барабаним по металлическому забору. Тишина…

Зато после первого звонка распахивает дверь и гостеприимно приглашает зайти мужчина с не менее героической фамилией Железняк. Ухоженный дворик с аккуратными клумбами, идеальный порядок в небольшом огороде выдают в нём человека дисциплины.

— Я товарищ флотский, — улыбается он, — служил на Северах. Однажды отдыхал в санатории вместе с профессором из Белгорода. И тот позвал меня в свой регион: «Места у нас благодатные». Когда вышли с супругой на пенсию, выбрали Старый Оскол. Купили деревянный дом на берегу реки. Конечно, пришлось его перестраивать. Ну, а если кто-то спрашивает меня, в честь каких героев назвали нашу улицу, рекомендую посмотреть фильм «Аты-баты, шли солдаты» с Леонидом Быковым в главной роли. Там тоже бойцы перекрыли дорогу немцам, насмерть стояли, как ребята у разъезда Набокино.

Тепло прощаемся и движемся дальше. Останавливаемся у старого дома с облупившейся краской. На крыльцо выходит мужчина, направляется к нам, когда просим поговорить про улицу.

— А что про неё рассказывать? — разводит руками. — Я бы переименовал её в улицу 26-ти бакинских комиссаров. Тут уже половина жителей — из Баку. Сам живу здесь с 1990 года.

— Когда-нибудь интересовались историей улицы?

— По-моему, 17-ть героев — это панфиловцы в Старом Осколе. А какой подвиг совершили? Бог их знает. Я-то приезжий…

В соседнем доме откликается хозяйка. Открыв створку окошка, просит зайти. Наталья Васильева Санакина уже на пенсии. Её главная забота сейчас — маленький внук Федя.

— В 1953 году моя мама сошлась с отцом, они оба из деревни, и купила эти полдома, — начинает свой рассказ. — Здесь была просто развалюшка 1903 года постройки! Потом родители уехали на целину в Казахстан. Я родилась уже там. За домом присматривали то бабушка, то двоюродный брат. В юном возрасте я приезжала в Старый Оскол. Спрашивала маму, в честь каких героев назвали эту улицу. Поэтому знаю историю про отважных бронебойщиков с детства. Кстати, моя мама Мария Александровна Жибоедова в 1943 году принимала участие в строительстве железнодорожной ветки «Старый Оскол — Ржава». Её назначили звеньевой женской бригады — в 18 лет! Совсем ещё девчонки выполняли адски тяжёлую работу! У мамы — труженика тыла, приравненного к участникам Великой Отечественной войны, имелись награды. Уже 20 лет, как она умерла, в День Победы стараемся пройти с её портретом в «Бессмертном полку». Сюда я переехала почти в 40 лет. Работала в ЦКР «Горняк» главным администратором в ансамбле «Завалинка». Часто участвовали в реконструкции военных событий в Старом Осколе, в том числе у Майсюковой будки. Когда Федя подрастёт, и ему про это расскажу.

— Действительно хозяином этого дома был участник Великой Отечественной войны, — подтверждает подъехавший на машине мужчина. — Хоть и смутно, но помню дедушку, мы у него половину дома покупали. Деревянный забор он сам делал.

Роман Рак соглашается, что сегодня не все жители улицы могут рассказать про подвиг 17-ти Героев. Много приезжих. У молодёжи — другие интересы.

— В детстве разные истории друг другу рассказывали, — отмечает Роман. — Например, что эти 17 бойцов остановили целые орды немцев. Не 500 человек, а реально — несколько тысяч. С друзьями мы устраивали баталии: собирали из палочек железную дорогу, вдоль неё солдатиков укладывали, как будто они встречают фашистов. Изображали бой. Только у нас советские бойцы громили захватчиков и оставались живыми…

У улицы 17-ти Героев интересное расположение. По чётной стороне она проходит под склоном длинной горы. За клочками огородов у жильцов — ступенчатый рельеф, который венчают прилепившиеся на высоте пёстрые постройки жильцов с улицы Коммунистической. По нечётной стороне — равнина побережья реки — лог.

За распределительной станцией прямо посреди улицы — здание «Водозабора», огороженное стеной с колючей проволокой. Отсюда разветвляется на две нитки дорога. Причём, по левой стороне — пусть и «убитый» — с выбоинами и трещинами — асфальт. А по правой — обычная грунтовка! С ещё не просохшими грязными лужами. И это в центре города!

— Пока консервный завод существовал, тут и подметали, и облагораживали всё вокруг, — разводит руками встретившаяся нам женщина. — А сейчас завод не работает, и дорога никому не нужна.

На чётной стороне, почти в конце улицы, и «хороший» асфальт заканчивается — сплошные ямки. Да и сами дома, как будто находятся в овраге.

— Когда перекачивают воду из реки, нас вечно заливает, — заявляет хозяин одного такого жилища. — И каждый год нам обещают проблему решить.

Даже невооружённым глазом видно: это улица контрастов. Рядом с добротными коттеджами ютятся ветхие «избушки». Немало домов со следами милой старины — необычными изразцами наличников — и с современной отделкой. Заборы из профлиста и обычного деревянного штакетника.

Территория одного из домов обнесена изгородью из дорогого натурального камня. А следом — свалка вместо забора: брошенные гнилые доски, полуразбитая деревянная дверь, кусок облезлой оконной рамы.

Вековые разросшиеся деревья мешают проводам. Спиленные ветки лежат и вдоль дороги, и на участках. Трухлявые пеньки портят и без того грустную картину внешнего облика улицы. Почти повсюду бытовой мусор, оставленные в зарослях пустые банки и бутылки. Десятки размытых водой канав и канавок. У кого-то мусорными баками служат огромные старые кастрюли…

Продвигаемся к концу улицы. Совсем недалеко — тупик, где виден торец большого здания.

— Это и есть бывший консервный завод. Советую туда не ходить, — предупреждает мужчина. — Там стаи собак бегают. Захрустят вашими косточками, как кукурузными палочками.

Шутка злая, но упреждающая. Поворачиваем обратно.

Знакомимся с идущими навстречу молодой женщиной и мальчиком с ранцем за спиной. Мама и её девятилетний сын — Оксана и Егор Кабаргины. Когда спрашиваем, давно ли они живут на улице, мальчик вдруг трогает родительницу за рукав:

— Ничего не говори! Это незнакомые люди!

— Это герои, которые сражались… — говорит школьник и смотрит на маму.

— Под Прохоровкой, — подсказывает она.

— Нет, не правильно! Маме — незачёт! — улыбаемся мы и рассказываем про бой у разъезда Набокино.

— Я училась в школе № 8 и смутно помню, что куда-то ездили к памятнику зимой, было ужасно холодно, — рассказывает Оксана. — Может, в день освобождения Старого Оскола, 5 февраля? Конечно! Нас же возили к Майсюковой будке! Сейчас придём с Егором домой и посмотрим в интернете информацию о подвиге 17-ти героев. Теперь-то мы точно всё будем знать…

15 бойцов, два лейтенанта – старший и младший. Именно они в последний январский день 1943 года не дали сорвать освобождение Старого Оскола.

Для последнего общего боя судьба свела их в 409-м истребительно-противотанковом дивизионе , сформированном под Воронежем в июле 42-го. Главное их оружие – 14,5-миллиметровые противотанковые ружья (ПТР), расчёты которых пронесли через войну едкую поговорку: «Ствол длинный – жизнь короткая» . Уничтожить танк из такого ружья было крайне непросто, но подбить, обездвижить, перебив гусеницу, у опытных бронебойщиков получалось. Правда, и в бою враг направлял огонь в первую очередь на расчёты ПТР.

Совсем молодые. В большинстве своём, парни под 20 лет – только офицеры, как взводный командир Василий Бондаренко , чуть постарше. Многие учились на лётчиков в Борисоглебском авиаучилище , но пришлось воевать здесь и сейчас. С разных концов страны, весёлые, простые. Как привал или затишье – у бронебойщиков уже смех или песни. Хороший взвод, который уже успел повоевать: а раз ты выжил за полгода войны – значит, уже ветеран. Двадцатилетний. 

Какими они были в этот день? Смертельно уставшими. Всего лишь 11 дней назад 107-я стрелковая дивизия, которой подчинялся их дивизион, освободила Острогожск – это полторы сотни километров на восток. А в наступательные бои восточнее Дона дивизия включилась ещё раньше – в начале января. Весь месяц – встречные схватки, стремительные манёвры, изнурительные многокилометровые марши по утонувшим в снегу степям, через морозы и метель.

Уже 23 января дивизия дислоцировалась к востоку от Старого Оскола. На примере наших героев понятно, какой ценой дался этот бросок: 15 бойцов – все, кто остался от первоначального взвода. Не случайно в последний день к Майсюковой будке (так звали домик путевого обходчика по фамилии Майсюк) вместе с ними пошёл замполит роты Плотников: наверняка хотел хоть как-то поддержать негустой заслон. Но, как оказалось, каждый из 17-ти стоил троих .

Как вспоминал потом выживший участник боя, замкомандира отделения Павел Рябушкин , в этот день взвод расположился на отдых в одной из прифронтовых деревушек. Бронебойщики мечтали власть отоспаться, похлебать горячих щей. Не получилось ни того, ни другого: короткая команда «В ружьё» и последний переход к разъезду Набокино. Сюда со стороны Горшечного подходила немецкая колонна , чтобы ударить в тыл нашим частям, атакующим Старый Оскол. 

По разным свидетельствам, жестокий бой у Майсюковой будки начался в два или три часа дня, а закончился в четыре или пять часов. Когда зарывшиеся в снег «старые» 20-летние бронебойщики увидели колонну из полутысячи гитлеровцев, исход ещё не начавшегося боя стал для них ясен. Да и как иначе: на ведущей в Старый Оскол дороге они ожидали встретить танки, а не пехотный батальон с пулемётами и миномётами –  против восьми противотанковых ружей, нескольких винтовок и пары автоматов. Тридцать на одного. Это поняли все –   не побежал никто.

Павел Рябушкин вспоминал, что старший лейтенант Плотников успел сказать: «Что ж, ребята! Драться будем, как панфиловцы под Москвой!» Встреченные огнём маленького храброго заслона, фашисты попытались смять бронебойщиков с ходу – не получилось. Схватка разгорелась лютая, немцы вели шквальный огонь и лезли вперёд, стремясь задавить взвод числом. А 17 человек, по нескольку раз раненые, умирающие один за другим, продолжали драться – до раскалённых стволов своих ПТР, до последнего патрона и гранаты.

Вскоре крохотный пятачок у Майсюковой будки был взят. Озлобленные немцы штыками и пулями добивали живых. Но два часа на исходе короткого январского дня решили судьбу колонны: наступала темнота, к разъезду подходили советские части. В Старый Оскол вражеская колонна не прорвалась.    

Наши разведчики подобрали четверых израненных, чудом уцелевших бронебойщиков – Тихона Бабкова, Абдибека Бутбаева, Павла Рябушкина и Василия Кукушкина. Их ждали палаты госпиталей, а 107-ю стрелковую дивизию уже через несколько дней перебросили в район Харькова. Она воевала на Украине, освобождала Польшу, закончила войну под польским городом Вроцлав. 

Бой у Майсюковой избы закончился, а война –  нет. В новых сражениях погибли ростовчанин Тихон Бабков и казах Абдибек Бутбаев. Уроженец воронежского Борисоглебска Павел Рябушкин в тот январский вечер не успел бросить в немцев последнюю гранату: разрывная пуля раздробила ему бедро. Потерявшего сознание, залитого кровью бронебойщика немцы сочли мёртвым – сорвали с него валенки и подшлемник и оставили лежать на снегу. Таким, почти неживым и запорошенным снегом, его и нашли наши разведчики.

После боя у Набоково Павел несколько месяцев провёл в госпиталях. Выздоровев, просился на фронт, но его направили в авиашколу младших специалистов. Повоевать в этом качестве он уже не успел. После войны обосновался в Липецке, сначала работал продавцом – а потом слесарем на металлургическом заводе «Свободный сокол». Вырастил трёх детей.

Вологодец Василий Кукушкин к январю 43-го уже успел и повоевать, и побыть в госпитале – первый раз его ранило шестью месяцами ранее. В отчаянной схватке у Майсюковой будки он не прекратил стрелять по врагу после первого ранения – в лицо, продолжал бой и после того, когда пуля пробила его руку. Только после третьей раны бронебойщик потерял сознание.

Довелось ему воевать на Курской дуге, под Харьковом и Полтавой, форсировать Днепр . В 1944 году – после десяти ранений (!) – Василия комиссовали. Больше 40 лет он работал в родном селе Ступино – колхозным бригадиром, потом управляющим. Вместе с женой воспитал четверых детей, на летних каникулах радовался девятерым внукам, которых приучал к труду, а на ночь рассказывал самим придуманные сказки.

Как и подвиг панфиловцев, бой у разъезда Набокино не только соединил в последний час 13 погибших и четверых выживших бронебойщиков. Прошли годы, и причастность к истории Старого Оскола – через погибших и живых земляков – объединила самые разные уголки страны. Не забывали об освободителях и старооскольцы. Но восстановить картину боя было непросто – выживших разбросало по дорогам войны, части Красной армии освободили город и пошли дальше, данные о живых и мёртвых легли в многотонные бумажные архивы или просто были утеряны. Воссоздавать летопись войны по крупицам стали позже, и эта работа, как мы знаем, не закончена даже сегодня – через 80 лет после Победы.

Но самое главное: выжившие солдаты даже не задумывались о своём героизме. Так, сам Павел Рябушкин узнал о «подвиге семнадцати»… через 20 лет после войны – когда читал мемуары бывшего начальника политотдела «своей» 40-й армии генерала Петра Севастьянова . Но в итоге память восторжествовала: в конце шестидесятых и Кукушкин, и Рябушкин стали Почётными гражданами Старого Оскола. Через 25 лет после того самого боя они снова встретились – на открытии мемориальной доски в честь подвига 17-ти бронебойщиков.

Долгие годы город металлургов был для ветеранов вторым домом. Они часто приезжали сюда, участвовали в праздничных торжествах, встречались с молодёжью и журналистами. Василий Кукушкин ушёл из жизни в 2008 году, Павел Рябушкин – в 2012-м. Но до последних дней они чувствовали себя побратимами, не раз бывали друг у друга в гостях. Иначе и быть не могло. Как объяснил в интервью липецкой областной газете Рябушкин (а было это в далёком 1970 году): «Кровью спаяна наша дружба!»

Бронебойщики, сражавшиеся у разъезда Набокино :

1. старший лейтенант Валентин Плотников;

2. младший лейтенант Василий Бондаренко;

3.   Умербай Чажабаев;

4.   Сергей Башев;

5.   Пётр Николаев;

6.   Михаил Яблоков;

7.   Тимофей Саввин;

8.   Григорий Опарин;

9.   Михаил Дроздов;

10.   Павел Виноградов;

11.   Алексей Золотарёв;

12.   Николай Литвинов;

13.   Петр Толмачёв;

14.   Василий Кукушкин;

15.   Тихон Бабков;

16.   Абдыбек Бутбаев;

17.   Павел Рябушкин.